Последняя лекция на этой неделе. Дух окончания занятий, дух пятницы и близящихся выходных явственно ощущался в классе. Ксандр чуть поморщился, обозревая учеников. Он уже более десяти минут пытался призвать их к порядку и привлечь внимание к своей скромной персоне, но безуспешно. Лето, пару недель назад вступившее в свои права и грядущий уикенд действовали на молодые неокрепшие умы разлагающе. Но если с юными дарованиями, выбравшими для себя математическую программу, еще можно было совладать, то будущие поэты, писатели и историки, у которых Ксандр читал обзорный курс экономической теории, попросту не слышали то, что говорил им преподаватель. Глядя на их одухотворенные лица с абсолютно пустыми глазами, Ксандр с сожалением думал о том дне, когда выбрал педагогическую стезю и в тысячный раз корил себя за то, что направился в эту школу.
В кабинете было жарко. День начался с поломки кондиционера, который обещали починить на выходных, но день пятницы необходимо было пережить в духоте. Открыть окна, чтобы проветрить помещение, не было никакой возможности. Окна класса выходили на школьное футбольное поле и счастливые крики и визг тренировавшихся там команд совершенно не способствовали повышению сосредоточенности среди учеников.
Многочисленные графики на доске никого не интересовали. Ученики смотрели на пересечение линий и обилие формул, но не видели их. Тема была сложной даже для понимания экономистами, что уж говорить о гуманитариях. Но пока не дойдет дело до зачета, никто из них не потрудится вникнуть в предмет. На зачете же каждый получит свою удовлетворительную отметку, достаточную, для перехода в следующий класс. Так чего ради он вдалбливает в их головы знания, которые им не нужны?
- Итак, как мы видим из модели IS-LM, рост национальных расходов вызывает увеличение объема государственного производства и повышения процентной ставки, - Ксандр проговаривал слова четко и медленно, с расчетом на то, что ученики записывают.
Никто не писал. Ослабив галстучный узел, Ксандр с тоской посмотрел на часы, висевшие над дверью. Две трети урока еще впереди, а леность учеников и его собственное раздражение уже достигают предела.

Дверь открывалась мучительно долго, словно в замедленной съемке, преодолевая сопротивление вязкого, как патока горячего воздуха. Через узкий и постепенно расширявшийся зазор между дверью и косяком, хлынул поток свежего воздуха. Все ученики, до того сонными мухами сидевшие за своими партами, повернули головы в сторону входа. Ксандр так же перевел взгляд на отворяющуюся дверь, уже решив для себя, что будь это хоть сам директор школы или даже министр образования, ему не поздоровиться.
Но вопреки ожиданием в класс вошел не кто-то из педагогического состава, а только лишь ученик. Даже придававший мало значения составам классов Ксандр опознал в вошедшем новичка и не без интереса окинул его придирчивым взглядом. Высокий и стройный юноша, ладно сложен, гибок, в меру силен, хоть и кажется хрупким – опытным глазом фехтовальщика, Шантер оценивал строение тела подростка. Не будучи лишенным вкуса, Ксандр так же отметил, что на юноше на удивление хорошо сидит нелепая форма, принятая в школе. Но более всего учителя заинтересовал взгляд новичка. За легкое пренебрежение и высокомерие, в нем сквозящие, таких ребят обычно ненавидят одноклассники и лебезят учителя. Если за этим взглядом стоит нечто большее, чем просто дурное воспитание, то это может оказаться интересным. Если же к снобизму прилагается еще и соответствующий характер, то стоит посмотреть, что у этой важной птицы внутри.
- Потрудитесь остановиться, молодой человек, и обернуться ко мне, - присев на угол учительского стола, Ксандр равнодушно взирал на вошедшего. – Затем громко и внятно изложите причины вашего опоздания, а, прежде чем занять свое место, будьте любезны спросить моего разрешения.

Как и предполагал Ксандр, за высокомерной дерзостью скрывалось только пустое хамство, а никак не характер и выдержка. Глупая демонстрация силы и власти, рассчитанная на мелких клерков и рабочих, но не производящая впечатления на равных ему по положению людей, а в этом классе все, включая педагога, вышли не из подворотен. Мальчишка, едва переступив порог кабинета, выказал свое неуважение к преподавателю и пренебрежение ко всему остальному классу, чем вызвал не восхищение, а насмешливое перешептывание соучеников. Сам Ксандр удостоил его только безразличным взглядом, исполненным разве что сожалением в отношении дурных манер нынешней молодежи.
Ответить на представление Ксандр не посчитал нужным, рассудив, что секретарь, отправляя его в это кабинет, должен был назвать ему предмет и фамилию преподавателя. Если этого не произошло, а молодой человек из стеснения или по глупости не стал уточнять, то это станет его проблемой, первой из череды, с которыми он столкнется, оказавшись в класс Шантера.
- Ваше объяснение, уважаемый Арман Марсена, я считаю вполне удовлетворительным, - ему не было дела ни до этого выскочки, ни до полутора десятков таких же, как он малолетних нахалов, но спускать подобные выходки он никому не собирался. – Меня не удовлетворил ваш тон. Вопрос о вашем поведении я буду вынужден поставить на педсовете.
Александр не запугивал, только, следуя правилам школы, сухо информировал нового ученика о грозящих неприятностях. По его собственному суждению, мальчишку следовало выпороть перед всем классом розгами, дабы впредь тот слушался старших, а не вести бестолковые беседы об этике и нравах. Но, увы, времена, когда в школах широко применялись физические наказания давно прошли.
- Но это позже. Сейчас мне бы хотелось проверить уровень ваших знаний, - велев жестом сидящей за первой партой ученице взять с его стола стопку листов, с напечатанными на них тестами, он продолжал. – Надеюсь, вас предупредили, что оценки по непрофильным предметам влияют на ваше дальнейшее обучение в этой школе?

Еще не перед каждым из учащихся лежал экземпляр теста, а по классу уже пробежал недовольный рокот, столь же унылый, сколь и привычный. Подобные тестирование проходили примерно раз в два занятия, по окончании любой серьезной темы или раздела. Вопросы и варианты ответов к ним Ксандр составлял лично, что позволяло избежать заранее подготовленных ответов. Тесты на две трети заменили устные опросы, позволяя объективно оценить уровень подготовки сразу всех учащихся. Администрация школы не возражала против такого способа проверки знаний учеников, не вступавшего в противоречия с контрольными работами, прописанными в учебном плане.
А вот юным дарованиям такой метод опроса не нравился категорически. Юные бездельники, уверенные, что достаточно обладать способностью к стихосложению или музицированию, чтобы наплевать на обязательную программу, начинали роптать, едва увидев стопку разноцветных листов на учительском столе. Мнение учеников нимало не волновало Ксандра. Одобренные администрацией тесты вошли в систему, облегчая жизнь преподавателя и усложняя ее школьникам.
- Поторопитесь, ваше время истекает, - постукивая ручкой по столу, Ксандр следил за тем, чтобы при написании теста в кабинете царила тишина и порядок. – Думаю, нет смысла начинать новую тему в конце недели. Потому те, у кого уже готовы доклады, могут зачитать их.
Занявшись проверкой тестов, под аккомпанемент невнятного доклада, Ксандр изредка поглядывал на учеников. Что странно, но взглядом он чаще всего упирался в недовольно поджатые губы новичка. Несмотря на отвратительный характер юноши, отрицать его привлекательность было бы несправедливо. Поправив очки, Шантер перевернул очередной листок.

Тесты, как всегда, показали неутешительную картину ученической подготовки. Даже с натяжкой нельзя было сказать, что класс хоть вполовину разобрался с изученной темой. Сняв очки, Ксандр устало потер переносицу и снова водрузил очки на прежнее место. Похоже, начинать новую тему с будущей недели еще рано, придется посветить дополнительный урок повторению пройденного материала, который приведет к новым разочарованиям преподавателя. Вбить крупицы знаний в головы, доверху заполненные стишками и романчиками, оказалось Ксандру не под силу. 
Взять хоть работу новичка. Ксандр взглянул на него поверх листка, на котором не было не одного ответа, только насмешливая эпиграмма, адресованная лично ему. Обладал ли Арман поэтическим талантом, Александр не взялся бы судить, но был твердо уверен, что его способности к экономике нельзя назвать даже скромными.
- Спасибо, Эрнест, - кивнул Ксандр докладчику, переминавшемуся с ноги на ногу у доски. – Распечатку оставьте у меня на столе. Я прочитаю и сделаю пометки. После занятий подойдете в этот кабинет, я задам вам несколько вопросов по тексту.
Ученик, уже пожалевший, что взялся писать чертов доклад, рассчитывая получить положительную отметку за скачанный из Интернета текс, заметно побледнел. Зато будущие докладчики сразу же оживились, принялись пролистывать свои распечатки, о чем-то переговариваясь между собой. Щадить никого Ксандр не собирался, но произведенным эффектом был доволен. Меньше будет сдано бездарных докладов на проверку.
Прозвенел звонок. Словно сорвавшись с цепи, ученики поспешно собирали свои вещи и один за другим покидали кабинет. Глядя на это бегство, Ксандр сдержано улыбался, ощущая себя по меньше мере Сатаной, от которого безвинные агнцы кидаются врассыпную.
- А вы, молодой человек, задержитесь, - он обратился к Арману, стараясь перекричать многоголосье учащихся. – Мне нужно поговорить с вам.

Класс опустел. Несколько долгих, кажущихся бесконечными в этой духоте минут, Ксандр просто сидел за своим столом, наслаждаясь тишиной. Затем встал, с грохотом отодвигая стул, и прошел к окну. Свежесть летнего ветерка, рванувшая в кабинет сквозь узкую щель отворенной створки, приподнимала уголки листов с тестами, стопкой сложенных на столе. Прохлада и шелест бумаги заполнили кабинет. Вернувшись к столу, Ксандр выдвинул один из ящиков и вынул из него тонкую пластиковую папку. В глянцево-желтой поверхности ее отражались лампы дневного света, светлыми бликами растекаясь по яркому пластику.
Не дожидаясь, когда Арман подойдет к нему, Ксандр сам приблизился к парте ученика. Присев на край впереди стоящей парты, лицом к собеседнику, он открыл папку и принялся с преувеличенным вниманием изучать фото Армана, помещенное на первой страницы ксерокопии его личного дела.
- В школу вас перевели по настоянию вашего отчима, Арман. Вы знали, что он вел переписку с администрацией? – коротко взглянув на ученика, Ксандр снова углубился в изучение бумаг. – Он хотел, чтобы вас зачислили на факультет точных наук. К счастью для вас, его удалось разубедить.
Тонкое обоняние Шантера улавливало резкий запах, исходивший от кожи и одежды юноши. Смесь какого-то горьковатого парфюма, может быть, геля для душа, и терпкий запах пота. Совсем легкий, но все же достаточно чувствительный аромат естества. На удивление, он не вызывал отвращения, напротив, запах молодого тела будил неясные, но вполне однозначные желания.
Положив ногу на ногу, и отгоняя от себя непрошенные мысли, Ксандр посмотрел на сидящего перед ним молодого человека, ожидая его реакцию на слова.

Нервные пальцы и насмешливый изгиб губ, гордая осанка и подбородок, задранный выше носа. Александр невольно улыбнулся и тут же досадливо скривился, когда Арман поспешно вскочил и дернулся выйти из пустого кабинета. По-хорошему договориться с мальчишкой не удастся.
- Сядьте, молодой человек, - Ксандр не повысил голос, но тень угрозу явственно прозвучала в нем. - И не имейте манеры вести себя подобным образом со старшими, тем более, с преподавателями.
Заносчивость мальчишки, не подкрепленная ничем, кроме денег, глубоко презираемого им отчима, начинала раздражать Ксандра. В нем крепло желание расположить наглеца поперек своих колен, спустить штаны и как следует отстегать ремнем. Правда, в воспитательной порке не было ничего общего с педагогической наукой и представившаяся картина имела скорее эротический характер.
- С момента, как вы вошли в класс, вы всячески демонстрируете пренебрежение учебном процессом, - он не подумал встать перед учеником, продолжая также лениво пролистывать бумаги. – Вам не нравится эта школа? Что ж, ваше право. Но, думаю, вам будет интересно узнать, что альтернативой ей было военное училище в Техасе.
Насколько было известно Ксандру, мать Армана состояла во втором браке и, в отличие от первого мужа, ее новый супруг не был утонченным аристократом. Надо было думать, молодой человек не слишком доволен появлением в числе новых родственников скотозаводчика из Америки. Во всем его облике сквозило презрение к стране, в которую пришлось переехать по настоянию матери, ко всем ее жителям и, особенно, к этой школе, где он вынужден теперь учиться. Всего один год перед выпуском, но его еще требуется отучиться, а в том, что с таким отношением к местным обитателям, ему удастся ее закончить с отличием или просто закончить, Ксандр сомневался.
Правда, выхода другого у Армана не будет. Это было условием его отчима, который грозился упрятать своего одаренного пасынка в казарму, чтобы выбить из него всю дурь и аристократические замашки. Как бы парень не отзывался о нем, как бы не брезговал таким родством, он полностью зависел от его воли до своего совершеннолетия.
Ксандра не волновали распри в семье его ученика, но парень понравился ему, и он подумывал, как может использовать эту информацию.

На место ученик так и не вернулся, остановившись возле парты, на которой сидел Ксандр и, стоя вполоборота, приготовился выслушать то, что намеревался ему изложить учитель. Шантер и не ждал моментального подчинения. Прежде чем из ершистого аристократа выйдет покладистый юноша, готовый внимательно слушать и исполнять полученные приказы, пойдет не мало времени. Только длительное время, которое, вероятно, займет дрессировка, ничуть не пугало Ксандра. Напротив, его увлекал грядущий процесс, и он спорил сам с собой, относительно того, сколько времени потребуется на укрощение этого строптивца.
Слова Ксандра попали в цель. Он ясно видел, как переменилось выражение лица юноши, как дрогнули презрительно кривящиеся губы, а в глазах появился блеск искренней заинтересованности и негодования. Похоже, про планы своего отчима Арман не знал. Что ж, тем лучше. Если в планах Александра было просто напомнить зарвавшемуся ученику, насколько шатко его положение и какая судьба ожидает его, если он раньше срока покинет стены этого учебного заведения, то вышло все еще лучше. Сумев удивить и, что уж скрывать, изрядно напугать невозмутимого Армана, он на несколько минут получил обычного растерянного мальчика, на которого куда проще будет надавить. О том, что юноша понятие не имеет что делать, свидетельствовал тот непроизвольный и такой трогательный жест, которым Арман растрепал свои волосы. Сухо улыбнувшись, и пряча от самого себя желание впиться в пальцами в непослушные локоны, Ксандр продолжил:
- Разумеется, не все. Далеко не все, едва войдя в класс, считают нужным продемонстрировать свою неприязнь к преподавателю, - искоса глядя на ученика, Ксандр говорил спокойно, с еле слышной насмешкой в голосе. – Не все. Ты первый, Арман. И мне это не нравится.
На последних словах в голосе явственно зазвенел металл, предупреждая любого, у кого хватит ума верно понять эти интонации, избегать злить этого мужчину. Резко встав, Александр одним шагом оказался перед учеником, нависая на ним.
- Я бы простил тебе такое поведение, будь у тебя выдающиеся способности к экономике, но их нет, - подавив в себе желание приподнять лицо Армана за подбородок, Ксандр только сложил руки на груди. – Я не исключаю, что в будущем ты станешь выдающимся поэтом, но я не дам тебе окончить эту школу, если ты не переменишь своего отношения. Многие преподаватели относятся к вам снисходительно, уважая таланты и дорожа своей мизерной зарплатой. Я не из их числа.
Закончив говорить, Ксандр подхватил с парты брошенную пластиковую папку ядовитой окраски и вернулся к своему столу.
- Иди, Арман, - теперь в голосе была откровенная скука. – Сейчас здесь начнется следующее занятие и тебе тоже нужно на урок. У тебя будет время, чтобы решить, что делать. После занятий жду тебя в этом кабинете.

Несколько минут с того момента, как закрылась за Арманом дверь и прозвенел звонок, давая сигнал к началу нового урока, Ксандр стоял неподвижно, задумчиво глядя в окно. Он не видел того, что делалось по ту сторону оконного стекла, не обратил внимания на поток учеников, хлынувших в класс со звонком, и не обернулся, когда те вытянулись возле своих парт, приветствуя его. Перед мысленным взором учителя стоял хрупкий рыжеволосый юноша, с неправдоподобно-зелеными, метавшими злые молнии глазами. Лисенок. Ксандр улыбнулся.
Он еще чувствовал теплый аромат его кожи, а кабинет уже заполнила смесь запахов духов, шампуней, акварельных красок и выпечки. В классе не осталось ничего, что могло напоминать о присутствии Армана. Опомнившись, Александр обернулся к классу, кивком дал ученикам разрешение садиться и, откашлявшись, принялся читать лекцию. Если кто-то и заметил легкую рассеянность преподавателя, то вряд ли смог определить причину столь непривычного для него состояния. Как всегда размерено, он читал подготовленные материалы, иллюстрируя их формулами и графиками, изображенными на доске. Изнывая от духоты, ученики торопливо писали конспект и не успевали задуматься о странности взгляда своего учителя.
После урока, как он и велел, в кабинет пришел Эрнест. Неуверенно постучав в дверь, он проскользнул в помещение так осторожно, словно желал стать невидимым. Настроенный весьма миролюбиво, Ксандр только дал ему лист бумаги, с написанными на нем вопросами и велел дать краткие ответы. Усевшись за первую парту, Эрнест принялся быстро строчить ответы, радуясь, что отделался так легко.
Ксандр не обращал внимания на ученика, безразличный к тому, что тот накропает в своем листке. Он не сводил взгляда с дверей, дожидаясь появления Армана.

Поглядывая то на дверь, то на часы, Ксандр заметно сердился. Его бесило отсутствие пунктуальности вообще, а опоздания в исполнении этого конкретного ученика выводили его из состояния равновесия моментально. Но, как бы ни казалось это странным, ему нравилось это состояние "на взводе". Граничащее с возбуждением негодование, добавлял вкус той скучной жизни, которую он вел весь последний год, с того дня, как пришел преподавать в эту школу. Моральный облик педагога рисковал пострадать под сильнейшим гнетом желания, которое Ксандр испытывал, едва видел зеленоглазого лисенка. Высокомерный, несдержанный с этими пухлыми, недовольно поджатыми губами, он был воплощением сексуальности. И эта живая мечта распутника опаздывала уже почти на полчаса.
Будь он в кабинете один, уже бы мерил его шагами, выпуская раздражение в движение, но за первой партой сидел один из учеников, потому Александр ограничился лишь постукиванием пальцами по столу. Эрнеста явно нервировал этот рваный ритм, он то и дело поглядывал на учителя, судорожно сглатывал и принимался строчить быстрее. Таким мрачным он видел сурового преподавателя впервые и не переставая проклинал ту минуту, когда решился написать доклад.
Он встал из-за парты и протянул листок с ответами Шантеру всего через несколько мгновений после того, как раздался стук в дверь и та немедленно приоткрылась. Только присутствие Эрнеста, стоящего рядом с его столом, удержала Ксандра от желания вскочить и распахнуть дверь перед изрядно припозднившимся Арманом. Вместо этого, он просматривал ответы ученика, делая карандашом пометки на полях и демонстративно не обращал внимания на вошедшего. И, все же, боковым зрением успел заметить, что волосы юноши стали темнее, от пропитавшей и не до конца просушенной воды. Если днем, пушистые локоны смотрелись меловыми потеками, теперь они походили на медь, и Ксандр не мог решить, что шло ему больше.
- Неплохо, в следующий раз просмотри доклад перед тем, как зачитать его перед классом, - Шантер протянул исписанный листок ученику. – И у тебя будет шанс получить отличную оценку.
Проводив взглядом счастливо улыбавшегося Эрнеста, он перевел тяжелый взгляд на Армана.
- Будь любезен пересесть, - он указал на парту прямо перед собой и замолчал, давая понять, что не будет продолжать, пока юноша не выполнит его приказ.

Недолгая пауза, в течение которой Арман, казалось, сомневался, стоит ли выполнять приказ педагога. Ксандр уже намеревался повторить предложение пересесть более резким тоном, не дающим ученику права на возражение, когда юноша поднялся и прошел к указанной парте. Вид при этом он имел недовольный и силился изобразить ленивое великодушие, словно делал преподавателю одолжение. Хитрый и наглый лисенок. Все его замашки, все ужимки и взгляды, призванные испепелить незадачливого педагога, производили на Ксандра впечатление обратное тому, на которое рассчитывал Арман.
- Нет, молодой человек, не хотел бы, - взяв со стола листок, на котором вместо теста красовалась эпиграмма. – Мне вполне достаточно этой работы, чтобы оценить твои способности.
С сухим хрустом Ксандр смял листок в ладони и отправил комок бумаги в урну. Он не был сердит, разве что, слегка раздражен, но этот мальчишка вызывал желание надавить на него, принуждая подчиниться.
- У тебя они отсутствуют. В связи с чем хочу сообщить тебе весьма прискорбный факт, - Ксандр выдержал эффектную паузу, скорее насмехаясь над учеником, чем силясь произвести какой-то эффект. – Ты не доучишься в этой школе.
Они сидели друг напротив друга, их глаза были примерно на одном уровне, и все равно создавалось впечатление, что Ксандр смотрит на своего подопечного сверху вниз.
- Ты сумел оставить о себе самое скверное первое впечатление, какое только мог. Для меня это вполне весомый повод, чтобы избавить класс от такого балласта, как ты, - прозвучало сухо, но отсутствие эмоций в голосе с лихвой компенсировал недобрый блеск его глаз. – Впрочем, ты мог бы попробовать изменить ситуацию. Если только не считаешь перспективу попасть в военное училище заманчивой для себя.

За точно нанесенным уколом, моментально последовал взрыв. Вполне предсказуемо и очень в духе этого наглого выскочки, возомнившего себя центром мироздания. Ксандр делал скидку на избалованность юноши, вскормленную потаканием его капризам, учитывал творческую ранимую душу мальчика и все равно не мог оправдать его поведения. Арман бросал ему вызов своим откровенным безразличием к предмету и, главное, своим высокомерием. Этого Шантер не терпел ни от кого, ни от своих конкурентов прежде, ни теперь от заносчивого щенка, решившего, что может позволить себе слишком многое в стенах этой школы.
- Разумеется, нет, - в улыбке Ксандра не было и намека на теплоту и доброжелательность. – Я не могу принять такого решения. Вопрос об отчислении принимает педагогическая комиссия. Директор школы, завучи, твой куратор и я, педагог, инициировавший разбор данного случая.
Поднявшись из-за стола, учитель прошелся по классу. Он словно бы не замечал юношу, чья боевая решимость угасла, уступив место обычной детской растерянности. Попасть в военное училище для него это подобно смерти, а, может быть, во сто крат хуже. Это будет как долгая мучительная смерть, растянутая на целый учебный год. Вряд ли симпатичному юноше, не имеющему соответствующей подготовки, понравится в казармах. Ему придется там несладко, он понимает это и всеми силами старается избежать такой безрадостной для себя перспективы. Осталось только выяснить, на что Арман готов, чтобы благополучно завершить свое образование в этой школе для одаренных детей.
- И, разумеется, я проявлю чудеса терпимости и не буду настаивать на немедленном отчислении. Я даже позволю пересдать тебе все тесты и работы, которые ты, без сомнения, завалишь, - Ксандр остановился прямо напротив ученика и посмотрел тому в глаза. – Пересдать мне же.

Сбив с юноши спесь, как непрочный слой позолоты, Ксандр с удивлением обнаружил хрупкое создание не на шутку перепуганное грозящим отчислением. Похоже, прежде Арману не приходилось делать тяжелый выбор между собственным гонором и будущей судьбой. Он растерялся, стараясь подобрать модель поведения, при которой он одновременно сможет и добиться расположения учителя и не растерять остатков своей аристократической гордости.
Ксандр косо улыбнулся, понимая, что заложен фундамент будущей победы над нахальством мальчишки. Но ему мало было добиться вымученной покорности от ученика. В конце концов, чего стоит показное уважение, если оно вызвано только страхом оказаться в военном училище? Желая достичь несколько иного результата, он решил действовать более грубо, не тратя время на словесные прелюдии.
- Ты веришь, что сможешь, полистав учебник, догнать своих одноклассников? Боюсь, тебе будет сложно за короткий срок, начиная с нуля, добиться видимого прогресса, - издевка, звучавшая в голосе учителя не могла не задеть Армана. – Но, если ты проявишь должное смирение, я могу позаниматься с тобой сам.
Слишком откровенно, но Ксандру было попросту лень изображать из себя утонченного искусителя. Он хотел получить все и сразу, минуя утомительную стадию обольщения. Просто принудить юношу, если не сумеет расположить. Шантаж? Да, пожалуй, но Ксандра это ничуть не смущало. Ему и раньше доводилось пользоваться "грязными приемчиками" добиваясь желаемого.  Многие его поступки прежде отдавали криминалом, когда он шел к совей цели, наплевав на законы и мораль, то же, что он делал сейчас было не более чем игрой.

Отредактировано Александр Шантер (2008-06-27 22:52:57)

Юноша заметно расслабился. Решив, что репетиторские занятие со строгим учителем отведут от него неминуемую кару в виде отчисления, он был готов согласиться заниматься хоть сию секунду. Ксандра позабавила эта его резкая смена настроения от полной подавленности, до почти самоуверенного спокойствия относительно свой дальнейшей судьбы. Похоже, он и вправду решил, что достаточно будет пары-тройки индивидуальных занятий по экономике, чтобы заслужить амнистию. Улыбка Ксандра стала жестче. Парень сильно ошибался, если надеялся, что чек от его матери за заботу о юном аристократе и наследнике фамилии станет подходящей платой. Благополучное разрешение вопроса о его образование стоило дорого, но Ксандра интересовали отнюдь не деньги.
- Прежде всего это неудобно мне, - сухо сообщил преподаватель глядя поверх головы Армана. – Я собираюсь вернуться к себе домой, принять душ и поужинать. А вот после этого мы могли бы позаниматься.
Когда администрация школы сообщила, что ему, как и всем прочим учителям, предоставляется комната в общежитии, Ксандр поблагодарил и вежливо отказался. Ему ни к чему было жить в стенах школы, к тому же, это было не слишком удобно. Он привык к некоторому образу жизни, который не собирался менять из-за новой работы. Теперь отдельная квартира в городе была как нельзя кстати.
- Если тебя устроит, ты можешь поехать со мной, - Ксандр говорил уверенно, словно в предложенном варианте не было ровным счетом никакой двусмысленности. – Под мою ответственность и с разрешения куратора, конечно же.