Стоянка возле школы

Заняв свое место на стоянке, мигнул фарами охраннику, ответившему взмахом руки из своей будки, и заглушил мотор. Обернувшись к молодому человеку, сидящему на заднем сидении, Ксандр скомандовал:
- Вылезай. Приехали, - коротко, но улыбка немного смягчила эффект приказного тона.
Близость желанной добычи настраивала на добродушный лад, но это было лишь частью затеянной игры. Каждое слово, каждый жест, все это лишь элементы задуманного жестоко спектакля, в котором Арману предстоит сыграть главную роль. То, что юноша еще ничего не подозревает, удачно дополнило замысел. Чем меньше он будет понимать происходящее, чем больше растерянности будет во взгляде лиственно-зеленых глаз, тем увлекательнее выйдет представление. Не овладеть этим гибким телом, а увидеть, как дрогнут губы юноши, когда до него дойдет весь ужас предстоящих ему "индивидуальных занятий", больше всего хотел Ксандр. Разбить совершенную маску превосходства, добраться до нежной ранимой души мальчика, уродуя ее грубыми прикосновениями. И только после этого удовлетворить плотское желание.
Перегнувшись через спинку переднего сидения, Ксандр дотянулся до дипломата, лежащего рядом с молодым человеком. Мог ли Арман по равнодушному взгляду и безмятежной улыбке преподавателя угадать, что ждет его этой ночью? Вряд ли. Ксандр умел владеть собой и намерения свои до срока не выдавал ни единым взглядом.
Выйдя из автомобиля и дождавшись, когда Арман выберется из салона, Ксандр поставил машину на сигнализацию и направился к подъезду. Парадная, вежливая улыбка консьержке, затем на лифте на восьмой этаж и вот уже дверь квартиры. Открыв ее, мужчина пропустил юношу вперед:
- Проходи и располагайся,  - голосом гостеприимного хозяина, не замышляющего ничего дурного.

Переступив порог его квартиры, Арман повел себя так, словно был здесь если не хозяином то, во всяком случае, частым гостем. Придирчиво рассматривая обстановку, он, кажется, остался доволен увиденным. Ксандру было глубоко безразлично, как заносчивый юноша оценит его холостяцкое жилище, но в том, что оно произведет на него благоприятное впечатление, он был уверен. В обустройство квартиры были вложены немалые деньги, Ксандр никогда не скупился, если дело касалось удобства окружающего его интерьера, а за чистотой и порядком следила приходящая экономка. В его скромное обиталище не стыдно было пригласить гостей, но Арман был не совсем гостем. Юноша еще не догадывался, что ему предстоит стать чем-то вроде пленника на следующие два дня.
Повесив дипломат на нижний крючок вешалки для одежды, Шантер прошел вслед за парнем в гостиную. Изучив квартиру, Арман вернулся взглядом к ее хозяину. Ксандр не успел включить верхнее освещение, и в царящем в комнате полумраке глаза молодого человека приобрели оттенок нефрита. Мягкий цвет куда приятнее той гневной изумрудной зелени, с которой Ксандр столкнулся сегодня днем.
Увлекшись разглядыванием узкого лица и пухлых губ юноши, он едва не пропустил вопрос.
- Приводить в порядок? – отвлекшись, Ксандр не сразу смог понять, о чем говорит ученик. – А, ну да, конечно. У меня будет время на душ и отдых. Чуть позже. Ты ведь никуда не спешишь?
Внезапно ухватив юношу за подбородок, Ксандр приблизил его лицо к себе и склонился. Секунду еще он смотрел Арману в глаза, потом поцеловал. Бережно, но настойчиво раздвинул языком его губы, скользнул самым кончиком по зубам и деснам и устремился глубже. Второй рукой он обнял Армана за талию, привлекая к себе, не давая шевелиться. Нежно овладевая ртом парня, Ксандр ладонью поглаживал его поясницу. Кожа под рукой нагревалась даже через одежду, ладонь стала влажной. Дыхание, циркулировавшее между мужчиной и юношей, оборвалось, и Ксандр с сожалением отстранился.

Зажатому в объятиях юноше не сразу удалось понять и осмыслить происходящее, потому и всерьез вырываться он стал не сразу. Его сопротивление слабое и неуверенное, Ксандр легко подавил, сильнее сжав руки, но все же выпустил его, едва оборвался поцелуй. Парень рванул прочь от мужчины, едва не падая и не круша мебель в гостиной. Ксандр досадливо поморщился, глядя на него, но удерживать не стал.
Замешательство Армана быстро сменилось праведным гневом. Рот, более не занятый чужим языком, оказался свободен и юноша не преминул разразиться бранью. Слушая, как много и громко восклицает парень, грозя учителю расправой, Ксандр только холодно улыбался. Он переиграл своего незадачливого ученика еще до того, как затеял игру. Теперь пришла пора показать карты, и так вышло, что у него на руках сплошь козыри.
- Сгнию в тюрьме? – бровь преподавателя от удивления приподнялась, на лбу образовались неглубокие складки. – И за что, позволь спросить, я туда попаду? Уж не за то ли, что будет болтать про меня мальчишка, который едва войдя в мой класс выказал свое неуважение к преподавателю?
Неспешно Ксандр прошелся по комнате, заложив руки за спину, словно диктовал условия сложной задачи классу. Остановившись рядом с баром, он открыл его, плеснул в пузатый бокал коньяку. Глянув на Армана, мужчина несколько секунд размышлял о чем-то, потом закрыл дверцу. Взявшись развращать несовершеннолетнего, он не станет его спаивать. Тем более, что алкоголь притупляет чувствительность, в том числе и болевую.
- Попробуй, правда попробуй. Мне даже интересно, что из этого выйдет, - расположившись на диване с бокалом коньяка, мужчина лениво поглядывал на негодующего Армана. – Только вот пока будет идти расследование, ты уже будешь учиться в Техасском военном училище. Скажи, тебе не жаль твоих медовых локонов? Или ты думаешь, тамошние обитатели будут нежнее, чем я?

Бокал удобно покоился в ладони преподавателя. Стекло и напиток нагрелись от живого тепла, но пить Шантер не спешил. Он любовался игрой световых бликов на золотистой поверхности налитого в бокал коньяка. Чуть покачивая рукой, он создавал мерцающий рисунок, когда падавшие из-за неплотно прикрытой шторы лучи заходящего солнца преломлялись в бокале и расплывались по светлой обивке дивана причудливыми узорами. Казалось, неспешное созерцание игры света и тени занимало Ксандра куда больше, чем происходящий в гостиной скандал. Не поднимая на ученика взгляда, он насмешливо прокомментировал его реплику:
- Там учатся такие извращенцы, Арман. Представь только, общая спальня, в которую поселили две дюжины половозрелых парней, лишенных женского общества, - он проговаривал это едва ли не со смаком, зная, какое впечатление должны произвести на впечатлительного юношу его слова. – Большинство из них крупнее и выше тебя на голову. Скажи, Арман, тебе приходилось раньше драться?
Только теперь Ксандр посмотрел на парня и тепло по-отечески улыбнулся ему, словно и не он совсем недавно силой удерживал его в объятиях и целовал эти умопомрачительные губы. Очаровательный лисенок в гневе был еще краше, чем когда всем видом изображал презрение к простым смертным. Этот румянец на щеках и порывистые движения сводили с ума, заставляя забыть о долге преподавателя, о законах и морали. Должно быть, с таким темпераментом парень чертовски хорош в постели. Ксандру не терпелось проверить свою догадку, но он не торопился, по капле выдавливая из юноши покорность.
- Ступай. И попробуй объяснить охране школы, почему после наступления комендантского часа ты разгуливаешь по городу один и без пропуска, - он говорил тихо, вкрадчиво, не пугая, но убеждая. – И мне даже не понадобиться ставить вопрос о твоем отчислении. Уже в понедельник ты будешь дома. Со своим отчимом.
Сделав глоток коньяк, Ксандр отставил бокал и ладонью постучал по сидению дивана рядом с собой.
- Поговорим? - вопрос, который, впрочем, прозвучал утверждением.

Вместо того, чтобы сесть рядом с преподавателем, юноша шарахнулся прочь, отступая дальше к дверям. Он предпринял беспомощную попытку отгородиться от Ксандра низеньким столиком, что только вызывало издевательскую ухмылку на губах мужчины. Арман топтался на месте и мял в руках свою куртку, словно она могла защитить его от домогательств учителя, но уйти не решался. Казалось, еще немного и он расплачется от злости и обиды, а еще от смутного осознания того, что оказался в ловушке. Трепыхаться или сдаться - теперь это был его выбор, но результат все равно будет один: ему придется подчиниться.
- С разрешения куратора и под мою ответственность, - спокойно уточнил Ксандр, глядя прямо в глаза сбитому с толку юноше. – И все было благополучно, пока ты не устроил истерику и не сбежал из моей квартиры. Мне придется оповестить об этом инциденте твоих родителей, а школа организует поиски сбежавшего ученика.
Ксандр понимал, что его слово, слово человека состоявшегося в жизни, деятельного и уважаемого, будет куда весомее болтовни истеричного юноши. В школе он был на хорошем счету, а вот Арман наверняка успел вызвать раздражении других учителей. Администрация будет рада избавиться от такого беспокойного ученика и от всех хлопот, которые будут связаны с его обучением в школе. Ксандр тоже был бы рад отделаться от такой мороки, если бы лисенок не был так чертовски соблазнителен. Но за обладание таким нежным мальчиком можно было стерпеть некоторые неудобства.
- После такой выходки тебя  точно запрут в военном училище, - и резко меняя тон с убеждающего на приказной, скомандовал, указывая на место рядом с собой. – Сядь.

Порывистые слова, непроизвольная жестикуляция, мимика. Во всем облике не вытравленное еще презрение и гордость, которую юноша выставлял напоказ, как высокую награду. У него не было прав на эту гордость. Голубая кровь его матери и состояние отчима не давали права мальчишке задирать нос. Но он позволял себя смотреть свысока на тех, кто заслужил уважение. Его следовало поучить покорности и хорошим манерам. Военное училище справилось бы с этим лучше, но Ксандр был в некотором роде эстетом, ему было досадно думать о том, что совершенное тело этого подростка упакуют в невзрачную грубую форму курсантов. Такого мальчика стоило бы одеть в шелк. Или иметь на шелковых простынях, слушая сдавленные стоны боли и наслаждения.
- Ты уже говорил про извращенца, - мужчина поморщился, словно на язык ему попал лимонный сок. – Я даже отрицать этого не буду. Мое извращенное желание – секс с тобой. Ты можешь уйти сейчас и прямиком отсюда попасть в Техас. Или унять свою гордость и расплатиться собой за право учиться в этой школе.
Ксандр говорил с чувством легко превосходства, присущего людям, уверенным в том, что они своего добьются. А у него было достаточно времени и рычаги давления, чтобы вынудить парня подчиниться. В конце концов, он мог бы взять его силой. Но добыча, сдавшаяся почти добровольно привлекала его куда больше.
- Я дважды велел тебе сесть, -  ни капли гнева, скорее дружелюбное предупреждение. – Третьего раза не будет. Я просто сам подойду к тебе. И тогда будет хуже.

Казалось, стоящий посреди комнаты юноша окаменел. Он больше не пятился к дверям, но и шага навстречу учителю он не сделал. Он только смотрел на преподавателя, на того, кто обернулся вдруг монстром, требующим чего-то невозможного и бесстыдного, и не мог пошевелиться. Несчастная куртка, стиснутая юношей в руках, приняла на себя весь невыразимый страх и гнев Армана. Ничего более действенно он предпринять не мог. Не мог уйти и отчаянно не хотел подчиняться. Не важно, ведь он уже понял, что ему некуда деваться, осталось лишь принять наименьшее зло.
Шантер встал, не сводя глаз со своего ученика, пересек комнату и остановился перед ним. Решительно настроенного мужчину от юноши отделял какой-то шаг, тонкая воздушная преграда, которая рухнет, стоит лишь протянуть руку. И Ксандр делает этот невинный жест, бережно, словно лицо Армана сделано из тончащего фарфора, приподнимая его за подбородок. Невесомое касание кончиками пальцев нежной и обжигающе-горячей кожи. Взгляд в переполненные изумрудным огнем гнева и ужаса глаза. На губах мужчины заиграла теплая, словно бы даже извиняющаяся улыбка. Всего секунду казалось, что сейчас он раскается и велит юноше ехать обратно в школу. Всего секунда. Ксандр убирает руку, но только затем, чтобы коротко размахнуться и наотмашь ударить Армана по лицу. Ладонь прошлась по губам юноши, кожа вокруг его рта запылала, из уголка выступила струйка крови. Голова его мотнулась, казалось, сейчас переломиться тонкая шея юноши.
Арман едва не потерял равновесия. Не пытаясь помочь ему, Ксандр ударил снова. Сложенным кулаком под дых, выбивая воздух из легких и сбивая с ног. Каблук черного отполированного до блеска ботинка уперся упавшему юноше в шею. Преподаватель стоял над ним, поглаживая пальцами ушибленные костяшки и улыбаясь все также ласково.
- Ты не понимаешь, Арман. Не понимаешь, насколько все серьезно. Ты можешь сопротивляться, и тебе будет только хуже. А можешь подчиниться, и выходные пройдут гладко, – мужчина убрал ногу с горла юноши, давая тому вздохнуть. – Теперь ступай в ванную в моей спальне и прими душ. И не вздумай закрыть дверь, я приду следом.

Он испугал юношу, пожалуй, сильнее, чем рассчитывал. Не следовало, все же, его бить. Пощечины хватило бы, чтобы поставить зеленоглазого наглеца на место. Но Ксандр был раздосадован упрямым непослушанием мальчишки, да и следовало дать понять раз и навсегда, что за отказом подчиниться последует наказание. Теперь Арман это понял, если усвоит урок, избежит многих неприятных для себя моментов. Многих, но далеко не всех. Даже идеальное поведение юноши не гарантировало для него неприкосновенность.
Встал с трудом, словно бы на плечи лег невидимый и неподъемный груз, и поплелся в спальню. Ксандр проводил юношу взглядом, но последовать за ним не спешил. Он тянул, то ли милосердно давая время Арману перевести дух, то ли наоборот, мучая его ожиданием.
Выждав пять минут, мужчина твердым шагом двинулся за юношей. Его не смущало, что он может застать того обнаженным, но увидев, что тот еще только возится с ремнем. Сперва нахмурившись, Ксандр уже готов был отчитать парня за медлительность, но передумал. Вместо того просто подошел к нему сзади и положил руки на плечи. Не сводя взгляд с их отражения в зеркале, он чуть помассировал застывшие мышцы Армана, а потом резко сдернул рубашку вниз. Ткань легко соскользнула с рук юноши, обнажая спину и плечи, и легла у его ног.
Ксандр продолжал раздевать Армана, глядя ему в глаза, отражавшиеся в зеркале напротив них. Обняв юношу поперек груди и резко притянув к себе, он второй рукой ухватил за пряжку ремня и вытянул его из петель. Кожаная полоса, жалобно звякнув пряжкой, отлетела к противоположной стене, а мужчина уже встал перед юношей и плавно опустился на корточки перед ним. Расстегнув пуговицу и ширинку, и спустил с него брюки, скользнувшие по ногам вниз.
Пальцы неспешно оглаживали бедра и пах Армана, заползали под тонкую ткань плавок, ласкали жесткие колечки волос, избегая касаться лишь съежившегося пениса и яичек юноши. Томная ласка, непристойная из-за значительной разницы в возрасте. Ксандру нравилось тело юноши, нравилось его смущение и страх, нравилось ласкать его против его воли. Зрелище полуобнаженного ученика возбуждало, о он не торопился. Поднявшись на ноги, присел на край раковины, насмешливо глядя на юношу.
- Заканчивай раздеваться и становись под душ, - команда, но все тем же ласковым голосом доброго учителя.

Отредактировано Александр Шантер (2008-07-12 16:41:49)

Зеленые глаза его лисенка со зрачками расширенными то ли от ужаса, то ли от невозможности поверить в то, что с ним происходит что-то столь постыдное. Ксандр любовался изумрудными озерами отчаяния, все ожидая, что они вот-вот плеснут слезами. Тонкие влажные дорожки на румяных от смущения щеках украсили бы юношу. Слезы невинного чище алмазов и оттого сияют ярче. Но Арман не плакал, хоть губы его и дрожали, словно бы он замерз. Нет, холодно юноше не было, в ванной было достаточно тепло, а кожа его даже с виду была обжигающе-горячей. Это не озноб, просто все чувства юноши стыли под тяжелым похотливым взглядом преподавателя.
Он жался и скулил, как побитый щенок, и после его вызывающего поведения в школе, этот испуг доставлял Ксандру почти физическое наслаждение. Если этот мальчик так напуган и подавлен от одного лишь требования принять душ, что станет с его гордостью, после того, как его грубо возьмут, не считаясь с его мнением? Думал ли Арман, сын богатых и знатных родителей, что однажды станет жертвой мужского сладострастия, что мужчиной этим станет его учитель, и что он не сможет даже сопротивляться, из опасения навлечь на себя гнев отчима? В один день, даже в один час рушился весь сияющий радужный мирок этого мальчика, мыльным пузырем лопалось все счастливое прошлое. То, что ждало его впереди, вызывало дрожь омерзения. Да и вряд ли мог этот рыжеволосый юноша по-настоящему представлять, что его ждет. Его знаний о жизни и его фантазии не должно было хватать на то, чтобы в красках представлять все, что собирался сделать с ним Ксандр. Мужчина и сам е знал, что будет делать с юношей, оказавшимся в его власти, только жажда обладания сводила его с ума. А остальное за воображением.
Мольбы не тронули его, но он понял, что если не подтолкнуть Армана, принятие душа растянется на весь вечер. Разувшись и сняв пиджак, Ксандр босиком подошел к душевой кабинке, на ходу закатывая рукава. Отвернув рожок душа к стене так, чтобы струи воды не попадали на него, он включил прохладную воду. Смочив губку, он обильно полил ее гелем и размял в руке, до образования густой пены. Стряхнув лишние мыльные хлопья, он обратился к застывшему от страха юноше:
- Повернись ко мне спиной, упрись ладонями в стену и разведи ноги, - тоном, после которого не хочется возражать, не то что сопротивляться.

Отредактировано Александр Шантер (2008-07-12 17:38:05)

Дно душевой кабинки было несколько приподнято над полом, оттого Арман стал выше на несколько сантиметров, но разница в росте сгладила это различие. Подойдя как можно ближе и поставив одну ногу на бортик ванной, чтобы было удобнее, Ксандр несколько секунд разглядывал юношу, прежде чем губкой коснуться его кожи. Совершенство линий поражало воображение. Мальчик был сложен удивительно гармонично, настолько, что казался совершенным созданием, сошедшим с картин античных художников. И этот бескрылый ангел с глазами цвета весенней листвы этой ночью будет принадлежать ему. От волнующей перспективы захватило дух, сердце прыгнуло куда-то в глотку и забилось там бешено, словно ритмом своим собиралось разорвать трахею.
Проигнорировав слова Армана о том, что он чист, Ксандр еще несколько раз сжал губку в руке и принялся намыливать спину юноши. Свободной рукой он придерживал его за загривок, не давая вертеть головой. Пальцы болезненно сжимали нежную светлую кожу, да и сам факт, что держали его, как какого-то мелкого воришку, пойманного на карманной краже, должен был действовать отпрыску дворянской семьи на нервы. Уязвленная гордость часто болит куда сильнее ссадин и синяков, а уж заживает она и верно куда дольше. А то, что делал мужчина, должно было уничтожить достоинство юноши.
Мыльная губка мерно скользила по плечам юноши, ласкала шею, затем ниже по его спине. По острым лопаткам и вдоль позвоночника и, наконец, желанной добычей упругие полушария ягодиц. Нежная кожа манила прикоснуться не руками, губами. Мужчина обмывал ее бережно, круговыми движениями водя губкой сперва по одной, потом по другой половинке. И только потом проник в ложбинку между ягодиц. Пористая губка оставляла пенный след на коже, брызги воды размывали ее и она изящным узором покрывала тело юноши. Брызги попадали и на рубашку Ксандра, и та уже была достаточно влажной. Но он не останавливался, с особым усердием моя чувствительную кожу вокруг ануса. Напоследок прикоснувшись к колечку мышц мыльными пальцами и легко, на пробу, надавив, он двинулся ниже обмывая бедра и длинные стройные ноги Армана.
Этот медлительный, почти интимный процесс действовал одуряющее. Ксандр уже явственно чувствовал, как тесны стали ему брюки, но продолжал также неторопливо мыть свою жертву. Впадинки под коленями, такие трогательные, и плотные икры, и тонкие лодыжки. И ступни узкие, как у девушки. Красоту Армана он мог теперь не только видеть, но и касаться ее, гладить ладонями, ласкать, чтобы потом грубо взять, но это позже.
- Повернись, - хрипло, но все-таки справился с собой. – Можешь также опираться на стену.

Покорность, с которой юноша послушался короткого приказа, вызвала в душе мужчины настоящее ликование. Вот она, сломленная гордость, воплощенная в точеной фигурке трепещущего под его жадным взглядом мальчика. Такой хрупкий и изящный, достойный самого бережного к себе отношения, и вдруг оказался в руках гнусного извращенца, скрывавшегося за личиной добропорядочного, хоть и строго педагога. Просто-таки сюжет для романа. И не исключено, что пережив эмоциональное потрясение в юности, Арман отразит его отголоски в своем творчестве. Может быть, это не будет полноценной книгой, а только тонким сборником стихов, пронизанных горечью обиды и унижения, но Шантеру было приятно сознавать, что с этого дня жизнь юноши переломилась на ту, что была до, и ту, что после, наполненную воспоминаниями. Впрочем, в памяти могли бы сохраниться и более приятные моменты, будь юноша посговорчивее, как теперь.
Ксандру и самому не нравилось чрезмерное насилие, хоть часто он был довольно груб со своими любовниками. Но бить Армана он не хотел. Если бы мальчишка не вынудил его своим упрямством, все было бы намного проще и принесло бы ему меньше боли. А теперь… Ксандр протянул руку, предварительно стряхнув с нее лохмотья пены, и очень осторожно прошелся подушечками пальцев по контуру наливающегося багрянцем синяка под ребрами юноши. Аккуратно надавливая, чтобы не причинить лишней боли, он ощупал свежий кровоподтек, убеждаясь, что удар не повредил его серьезно. И только потом, словно опомнившись, вернулся к мытью.
Приподняв лицо Армана за подбородок, он повернул его к себе, вынуждая посмотреть в глаз, и покачал головой:
- Даже оскалиться на меня не вздумай, - короткая угроза, и Александр первый раз провел губкой над ключицей юноши.
Шея, руки, плечи, груди с маленькими горошинами сосков, впалый живот и дорожка тонких волосков, ведущая к паху. Ксандр тщательно намыливал светлую, кажущуюся прозрачной кожу мальчика. Даже невесомая мыльная пена казалась материей слишком грубой, чтобы соприкасаться с ней, и мужчине ждал, что стоит надавить губкой чуть сильнее и проступят тонкие царапины.
Спустившись ниже, Шантер особое внимание уделил гениталиям Армана. Отложив губку, он выдавил немного геля на ладонь и принялся обмывать руками вялый член и мошонку юноши. Он не торопился, разминая в руках не возбужденную плоть, поглаживая, скользя пальцами под крайнюю плоть и лаская влажную от воды и естественных соков головку. Добиться вымученной реакции, естественной для мальчика его возраста, которая последует, даже вопреки  его желанию, теперь стало новой для него забавой.

Отредактировано Александр Шантер (2008-08-03 19:39:04)

Мальчик реагировал точно так, как и желал того Ксандр. Его тело отдавалось ему, предавая волю и разум, заходясь в насильственном возбуждении. Член юноши ожил, насыщаясь кровью от настойчивых прикосновений мужчины, крайняя плоть сместилась, обнажая лоснящуюся головку. Капля проступившей предсеменной жидкость упала на дно душевой кабинки, смытая водой и мыльной пеной и на ее месте тут же появилась вторая. Тонкая кожа туго натянулась, проступили вены, оплетавшие возбужденный ствол юноши рельефным узором. Ксандр с любопытством и желанием наблюдал за этими переменами, которые так легко происходили с организмом Армана, стоило лишь приласкать его, как, наверное, никто прежде не ласкал. Во всяком случае, вряд ли хоть один мужчина до учителя касался подобным образом его самых интимных мест.
Все впечатление испортила стыдливость юноши, вдруг вырвавшаяся наружу, еще и таким диким способом. Ударив мужчину по руке и, словно, в тот же миг осознав, что натворил, Арман шарахнулся прочь, выставляя перед собой руки, словно мог таким образом защититься от гнева учителя.
Только Шантер, вопреки ожиданиям своего ученика, не был ни зол, ни даже раздражен. С мягкой улыбкой он посмотрел на перепуганного юношу и покачал головой, словно осуждал не за глупую выходку, а за этот неоправданный страх. Медленно потянувшись через душевую кабинку, Ксандр взял в руки рожок душа, вынимая его из крепления, и навел струи прохладной воды на юношу, словно загнанное, преследуемое охотниками животное, забившегося в угол. Поливая его, мужчина круговыми движениями ладони бережно смывал пену с его груди, живота и гениталий, стараясь более не пугать мальчика ни словами, ни резкими жестами. Снова последовала лаконичная команда "повернись", и, ожидая, пока мальчик примет прежнюю позу, мужчина отвел руку с рожком в сторону.

Теперь мальчик казался податливой глиной, попавший в умелые руки гончара, способного при помощи собственного мастерства и незамысловатых приспособлений придать ей любую форму. Сейчас Шантер мог лепить из податливой после страха и унижения души юноши то, что ему бы вздумалось. Беда была в том, что он еще не решил для себя, каким хочет видеть Армана по истечении выходных, потому он действовал по наитию, сменяя грубость почти что лаской, заставляя юношу трепетать в ожидании удара и едва не плакать от облегчения, когда жестокое наказание не следует за проступком. Не следует немедленно, но мужчина  не думал забывать, что строптивый мальчишка попытался проявить свой характер, отстраняясь от ласкающей его руки. Наказание он отложил на потом, сейчас всецело увлеченный купанием своей добычи.
Смыв пену с плеч и спины Армана, Ксандр принялся обмывать его ноги, минуя притягательные округлости мальчишеского зада. Только когда кожа под пальцами начала скрипеть от чистоты, мужчина перекинул рожок душа через низенький бортик душевой кабинки так, чтобы тот всегда был под рукой, и положил ладонь на поясницу юноши. Надавил, принуждая прогнуться в позвоночнике и невольно выставить зад. Картина при всей своей кажущейся банальности, вышла непристойная, и Ксандр одобрительно и даже успокаивающе похлопал Армана по спине.
- Упрись руками в стену и расставь ноги шире, - свободная ладонь скользнула между ягодиц мальчика, раздвигая их. – Расслабься.
Пальцы мужчины снова коснулись упругого мышечного колечка, запирающего вход в тело юноши. Теперь не легкое касание, словно случайное или даже почудившееся, а настойчивые движения подушечками пальцев вокруг ануса. Несильные надавливания, шелковое поглаживание нежной кожи этого интимного места, прежде чем один палец проникает внутрь, бережно раздвигая тугие мускулы. Смоченный водой, он двигался легко, входя до второй фаланги и почти полностью выходя наружу. И только когда сфинктер перестал судорожно подрагивать, привыкнув к чужому присутствию, Ксандр убрал руку.
Убавив напор воды в душе, он свинтил с рожка широкую насадку, оставляя только длинную гладкую рукоять, толщиной примерно в два пальца. Разведя ягодицы Армана как возможно шире, он прижал текущую прохладной водой рукоять к разработанному анусу мальчика и плавно погрузил ее конец внутрь.
- Не дергайся, - предупредил, продвигая рукоять душевого рожка, еще на полсантиметра вглубь. – Я не хочу случайно тебя травмировать.

Прохладная вода не прогрела металл в достаточной степени, чтобы сделать проникновение хотя бы комфортным. Рукоять медленно скользила внутрь, войдя уже до середины, лаская стенки кишечника холодными стальными боками, причиняя легкую боль и в большей степени неудобство от ощущения инородного тела, занявшего анус. Непривычное ощущение для юноши, выросшего среди нянек и гувернеров, которые сбивались с ног, стремясь выполнить еще не высказанное желание единственного отпрыска знатного рода. А теперь его трахал стальным стержнем его собственный учитель и все, что он мог противопоставить ему, это беспомощные вопросы, срывавшиеся с дрожащих от волнения и обиды губ.
Вода, хоть и слабым потоком, продолжала течь, заполняя кишечник юноши. Ксандр переместил руку с его поясницы на живот и аккуратно прощупал, проверяя, не слишком ли много жидкости заполняет его. Он тягуче поглаживал низ живота Армана, массируя его и контролируя допустимый объем влитой в него воды. Решив, что уже вполне достаточно, Ксандр выкрутил кран, отключая ток воды.
- Теперь сожми зад, когда я вытащу рукоять, - учитель говорил так буднично, словно выдавал указание на выполнение контрольной работы. – Тебе надо будет потерпеть несколько минут, прежде чем можно будет сходить в туалет.
Осторожно вытянув из растянутого уже зада мальчишки металлическую рукоять душевого рожка, он снова включил воду и обмыл ее перед тем, как накрутил обратно насадку. Закончив, он вставил рожок в крепление и направился к раковине мыть руки. Выдавив в ладони сразу две порции жидкого мыла, пахнущего полевыми травами, он тщательно растер его в руках, взбивая густую пену. Во время всех этих действий он даже не смотрел на своего пленника, если так можно было назвать ученика, попавшего в его власть из-за своей доверчивости. Теперь Арману приходилось терпеть довольно неприятные, возможно даже болезненные ощущения, от воды, распиравший его кишечник. И это не говоря об унижении, которое испытал юный аристократ, которому только что сделали клизму таким необычным способом.
Вытирая руки полотенцем, Ксандр обернулся к юноше и, глядя на того с небрежной усмешкой, сдержанно приказал:
- Можешь сесть на унитаз и облегчиться, - и не удержав насмешки, прибавил. – Только не расплескай содержимое, пока дойдешь.