Комната № 2 полностью соответствует интересам ее владельца. Светлая и солнечная, теплая, в золотисто-красных тонах. Пушистая ткань на диване (двуспальном, кстати) и креслах, картина с видом на заснеженный Дарем - какой ни есть, а все ж родной город. На полу - ковер с недлинным, но приятным для босых ног ворсом. Стол в форме кривого полу-блина с виду не особенно приспособлен для занятий, но Джолину нравится. Благо есть стул на колесах, которого, правда, на картинке не видно, и на котором сам Лину страшно любит кататься по комнате (разумеется, когда за ним никто не наблюдает). К тому же, по мнению владельца комнаты, уроки лучше усваиваются в полулежачем состоянии - только под спину надо побольше подушек запихать или ложиться на живот. Комод для одежды и постельного белья. Наличествует большой шкаф с книгами, как с художественными, так и с посвященными некоторым областям знаний, коими Лину сильно увлекается.
Ему тут хорошо и комфортно - и менять свою комнату ни на одну другую он не собирается.

Отредактировано Джо-Линн (2008-05-04 22:21:00)

Библиотека

Наплевав на эссе, на то, что завтра литература и препод со стопроцентной вероятностью это эссе у него спросит и совершенно не интересуясь тем, как дальше пойдут дела у Милута и какое эссе сдаст он, Джолин поставил ноут на зарядку, включил негромко песню об ангелах, которой обычно удавалось успокаивающе действовать на него, и принялся раскладывать диван.
Мелодия лилась из колонок, и девичьему голосу как-то очень хотелось поверить... хотя бы в том отношении, что ангелы существуют. Однако при мысли о господине Эжене хотелось включить что-нибудь о демоне, только довольно юном.
В итоге засыпал Тернер под "Апокалиптику". Правда, "Инквизиторская симфония" вызывала у него зубную боль, поэтому в плейлист вошли только любимые мелодии.
"Cause I found my path..."

Столовая

К своей комнате Тернер почти бежал - если он ничего не путал, то занятия в хост-клубе могли начаться минут через 20 - конечно, при условии, что у него все сложилось с парт... партнершей.
Маленький квадратик бумаги воткнут в щель между косяком и дверью его комнаты; ну, если инициалы С.Б. означают Сейджин Белл, то... то у Джолина всего несколько минут для того, чтобы ополоснуться, переодеться и прийти на "свидание" в оранжерею.
Поспешно приводя себя в порядок под душем, Джо пытался проанализировать свое поведение - и нифига не понимал, с какой такой радости он только что ни козлом собирается скакать навстречу к тому, с кем до сих пор только цапался.
"Думаю, просто мне очень интересно, - все равно в рамки логики все это не укладывалось, - или я очень мстительный... или извращенец".
Вот на последнее точно смахивало... и сильнее всего.
Пожав плечами - "Сейчас все лечат, даже извращения", Лину насухо вытерся, надел белоснежную рубашку и серые строгие брюки, зашнуровал ботинки. Хотелось одеться подемократичнее, но это же клуб этикета...
"Блин, про букет-то я абыл... ладно, что-нибудь придумаю. Может быть..."

Оранжерея

- Комната Эжена -

Эжен нерешительно потоптался в коридоре, еще раз взвешивая все «за» и «против».
Потом решил, что уж если вышел из комнаты, то надо довести дело до конца. И решительно постучал в дверь Джо. Громко и настойчиво постучал. Чтобы нельзя было НЕ услышать.

Эжен замялся, постоял еще немного на пороге, но шаги в конце коридора заставили его войти. Шаги, скорее всего, принадлежали коменданту. Вот ведь неудача! Хотя, он не подумал, что уже слишком поздно для визитов вежливости…
- Ваш рюкзак, - произнес Эжен. – Вы забыли его в моей комнате.
Отдав рюкзак, Эжен стоял в нерешительности. Уйти сейчас – значит попасть на глаза коменданту, и тогда его безупречной репутации, как ученика – конец. Ладно, потянем время, а потом будем надеяться, что комендант ушел.
- И еще…Вы все-таки были не правы, - сухо произнес Эжен. – Впрочем, я не буду заставлять вас признавать свои ошибки, это не к чему. Если вас утешит, то я тоже… - минутная заминка. – Тоже был не прав. И приношу вам свои извинения.
«В одном вы попали в точку, мсье Тернер, что за эти два месяца я не вспоминал об этой треклятой школе!» - подумал Эжен.
- Я, наверно, совершил ошибку вообще вернувшись в школу «Вентана-Граф», - продолжал Эжен, словно торопясь выговорить то тяжелое, что на сердце, пока Джо не открыл свой рот и не выставил его за дверь. – Бабушка настояла…
Серб теребил краешек манжеты своей красивой дорогой рубашки, выглядел он усталым и немного подавленным.

Неужели придется остаться здесь?
Серб против своей воли испуганно поежился. Он очень не любил находиться вне своей комнаты, особенно – ночью. Все чужое, незнакомое, он поминутно будет натыкаться на вещи, не зная их расположения, будет выглядеть смешно и нелепо…
- Нет, я...Что вы… - сделал попытку сопротивляться серб, но его подтолкнули к кровати, и Эжен вынуждено сел.
В комнате действительно было прохладно. Эжен повел плечами – зябко.
- Нет, благодарю, не надо одеяла, - мужественно отказался он.
Вопрос Джо поставил его в тупик. А ведь отвечать придется…
Серб помолчал, словно собирая мысли свои.
- Не знаю…Тут все – чужое, совершенно другое…и…Непонятное, - произнес он.
Сам Эжен казался обитателям школы не менее непонятным.
- Не знаю, - вяло повторил он,  с какой-то озлобленной усталостью. – Мне здесь не нравится…Предыдущий частный пансионат в Италии был лучше намного, - сказал серб и замолчал.

Кажется, Джо перестал злиться на него. Эжен подумал, что он слишком часто вспыхивает, надо быть терпеливее к людям… Может тогда и общаться сними труда такого не составит?
Джо притянул его к себе, поцеловал в макушку. Эжен было трепыхнулся, сопротивляясь – не любил таких ласк, без предупреждения. Но последующие слова заставили его затихнуть. Да и приятно было в прохладной комнате прижаться к теплу чужого тела.
- Меня видеть? – в голос серба послышалось удивления. – Мы же с тобой почти и не общались…
Сначала Эжен сказал, потом прикусил язык: для того, чтобы вот так кого-то жаждать увидеть о нем надо не просто помнить. Мальчик неловко попытался высвободить, одной рукой оперся на матрас кровати, но тот оказался мягким, и рука непроизвольно согнулась в лотке, заставляя Эжена чуть ли не опрокинуться назад, на спину.

Эжен попытался вернуться в сидячее положение, но Джо успел переместиться так, что теперь встать вообще оказалось затруднительно. То есть фактически – не возможно. Американец навис над ним, словно скала. Кстати, только сейчас серб уловил, что перешел на «ты» с этим шумным и упрямым брюнетом.
- Что вы…Помогите встать, - только и смог произнести Эжен, цепляясь за рукав Джо, но тот промолчал.
Эжен и не сообразил ничего, а их губы уже встретились. Поцелуй был….восхитительный. Какой-то изучающе - нежный, романтичный… Казалось, лучше не дышать, чтобы не разрушить красоту этого поцелуя. И вроде бы, для них – не первого…
И Эжен принимал этот поцелуй, как должное, хотя на этот раз и не был в платье…
Наконец, дыхание перехватило, и Джо вынужден был отстраниться. Оба дышали тяжело, хватая урывками воздух, и каждый из мальчиков молчал.
Наконец Эжен произнес:
- Слезьте с меня наконец, господин Тернер, - и серб уперся своими изящными ладошками в грудь Джо.

Тонкие пальцы Эжена прямо-таки впились в рукав пижамы Джо. Особенно больно тот это прочувствовал, когда губы его прошлись по нежной коже шеи серба. Эжен мигнул, чуть прогнулся в спине. Он держал ткань в пальцах так крепко, что казалось – они онемели, похоже, это для него было спасительным кругом, потому что в голове серба сейчас все мысли смешались, и он не мог толком разобраться – хочет этого или нет.
Натура слишком нервная, он до этого долго переживал, а сначала и вовсе ругался с этим парнем, и теперь у него было такое астеническое, разнеженное состояние от таких вежливых, деликатных ласк Джо.
Еще один поцелуй, такой же пьянящий, словно вишня, вымоченная в домашнем вине. Потом шепот Джо: «Не отпущу». Эжен не девственник, чтобы не догадаться, отчего вдруг проявились такие низкие нотки в голосе у американца, почти не различимые, но они были.
Ткань пижамы из рук Эжен так и не  выпустил. Он решил, что на сей раз – лучше всего честность и прямолинейность, а не хамство, поэтому в ответ прошептал:
- Я не слишком уверен… - серб замялся, ощущая, как вспыхнули его щеки. – Не уверен…что хочу…с вами этого. Сейчас…
А сердце учащенно забилось, потому что он реагировал на ласки. Еще бы! Такие нежные, такие уверенные ласки… И – снова все перепуталось.
И Эжен не промолчал, а высказался, как ему говорил Стефан, постоянно твердивший, чтобы Эжен не молчал, а говорил, что чувствует, что желает… И трудно это ему давалось, идти наперекор бабушке, твердившей – все наоборот.

Кажется, честное признание спасло. Кажется Джо не обиделся, а Эжен только удивленно мигнул, получив поцелуй в нос. Он с трудом заставил себя разжать пальцы, выпуская ткань пижамы. Неловко согнул пальцы, распрямил, медленно провел рукой по плечу Джо.
Решение принималось с трудом. Это астеническое состояние делало Эжена каким-то плавким, словно воск, в голове шумело, зрачки тревожно пульсировали – асфальтовая непроницаемая лужа в них то расширялась, то сужалась.
«Если не тронет, тогда ладно», - промелькнуло в голове серба.
Он пошевелился, попытался подняться, но с большим трудом смог только оторвать голову от подушки.
- Ты кричал на меня, - напомнил Эжен, абсолютно забывая, что первый дал повод Джо в гневе оскорблять.
Кожа его была бледной, и казалась бархатистой и нежной, на щеках – только слабые пятна румянца, потому что серб слышит, как бьется сердце американца. Эжен неподвижно лежит на кровати, только легонько поглаживает шелковую ткань пижамной курточки Джо.

Отредактировано Эжен (2008-09-25 21:24:41)

Легкое касание губ – словно уголь обожгло кожу. Каждое слово Джо говорит медленно, спокойно, совсем не похоже на их обычные разговоры – вечно надрывные, с криком и руганью. Эжен судорожно вздохнул, всхлипнул, снова пошевелился: повернул голову, часто мигая, пытался сориентироваться в полутьме комнаты.
- Я помню про этикет, - пробормотал он. – Я не бросаю свои обещания.
Сер уперся ладошками в грудь парня, и сделал очередную попытку отстранить его.
- Я очень устал с дороги, - пояснил он, его губы немного капризно дрогнули. – Правда, устал, - еще раз зачем-то пояснил серб. – И даже вещи не распаковал…И хочу спать, - последняя фраза прозвучала немного жалобно, как у очень растерянного ребенка. – Отпустите…

Джо поднялся, перекатываясь на бок. Эжен сел, и тонкие пальцы серба скользнули к расстегнутой пуговице, приводя в порядок рубашку.
- Я тоже ни разу не попадался, - ответил Эжен. – Поэтому ничего не могу вам сказать насчет наказаний, но, можно предположить, что это какие-либо дела по хозяйственной части… Уборка конюшен, или мытье полов коридоров. И знаете, - Эжен помолчал. – Мне бы не хотелось этого узнавать.
Но, кажется, придется, потому что надо возвращаться в свою комнату. И не факт, что его не остановят с вопросом – почему он нарушает школьный режим. Серб напряженно вздохнул.
Американец обнял за талию и с горячностью предложил:
- Оставайся... клянусь, что не помешаю тебе отдыхать так, как ты хочешь...
Эжен ненадолго задумался. В принципе, он ничего не теряет. Хотя спать в незнакомой комнате – страшновато, неловко, но, видимо, придется. Серб кивнул и проговорил:
- Хорошо, я останусь.
Он подвинулся к краю постели, немного посидел в раздумье, потом расстегнул свою рубашку, осторожно стянул ее с плеч. Взгляду Джо открылась красивая, ровная спина, с изящной впадинкой поясницы. Кожа казалась необыкновенно – бархатной, жемчужной. Но в комнате было прохладно, и серб, поежившись, попросил:
- А у вас найдется мне пижама?
Не футболка, не – спать так, в одних плавках, нет, непременно нужна была пижама. И потом сразу же второй вопрос:
- И покажите мне, пожалуйста, у вас диван… - минутная пауза. – Или кресло, где можно заночевать.
Как всегда, Эжен предельно вежлив, немного даже отстраняет этой своей вежливостью.

- Что это? – тонкие пальцы Эжена изучали сверток.
Потом он его развернул, ощупал ткань.
- Это одежда? Кажется, пижама, да? – спросил серб. – А какого она цвета?
Эжен чуть вздрогнул и немного выгнулся от прикосновения ладони Джо к своей коже. И тут же принялся надевать пижамную курточку. Она пришлась впору, оттенила светлость его волос. Серб встал, пакет с шуршанием упал к его ногам. Эжен поднял его. Положил на край кровати, потом принялся стягивать брюки, надел пижамные штаны. Носки он снимать не стал, забрался на диван с ногами, и подумав, сказал:
- Не надо вам уходить. Если так, тогда, давайте вместе здесь ляжем, - он ощупал рукой вокруг себя пространство. Кажется, диван был большой. – Вы не напрягаете, - с заминкой повторил он слова Джо.
«Напрягает…незнакомая комната…»

- Спасибо, - поблагодарил Эжен за пижаму.
Потом ему достались новые носки. Серб попытался возмутиться, но не так просто оказалось избавиться от навязчивой опеки Тернера. Наконец щелкнула кнопка, исчезло из глаз размытое пятнышко света, которое мог различать Эжен. Джо взбил и подсунул ему подушку, посоветовал думать о чем-то своем, приятном…
Эжен лег на спину, закрыл глаза, почувствовал, как Джо убрал прядь волос, упавших ему на лицо.
Не спалось. Эжен попытался сначала лежать тихо, потом все-таки заворочался, примериваясь к удобному положению, но получалось очень плохо. Осознавая, что он мешает спать и Джо, серб виновато застыл на спине, жмурясь изо всех сил.
Все было непривычно: чужая комната, обстановки ее он вовсе не знал, чужой человек рядом, который так старательно о нем заботится… А летом, в имении бабушки было так хорошо… В саду, под тентом виноградной лозы…
Эжен наконец задремал, и уже в полусне повернулся на бок, уткнулся лбом в плечо Джо, а рука его – изящная и невесомая – легла на грудь американца. Эжен Милут уснул.