- Сад -

Эжен вернулся в свою комнату. Он закрыл дверь, прислонился спиной к дереву, устало склонил голову.
«Все-таки, с людьми неприятно общаться», - материализовалась мысль. Он вздохнул, поставил трость в угол комнаты, походил. Здесь все было  знакомо, распланировано и расположено так, как он привык. Комната была уютной. Эжен снял очки, огляделся – смутные, неясные очертания предметов, такие же расплывчатые, как и гамма цветов…
Он сел за компьютер, включил его. С трудом и близоруко щурясь, включил его. Модель была особенная, сделанная на заказ. Не только клавиатура, которую легко читать пальцами, но и звуковое обозначение каждой клавиши, четко проговаривающей звук, и сами окна – другой конфигурации. Стоило это дорого, но позволяло Эжен работать за компьютером почти без усилий.
Он сделал пару пометок в своем дневнике, потом, отвернулся, встал, походил по комнате… Выключил компьютер, снова вздохнул. На месте не сиделось. Эжен размышлял, куда же сейчас можно податься, и потом взял реферат по истории, и решил сходить к преподавателю, который и сегодня, в выходной день – если был на месте, - работал.

- Комната № 3 (Ив Декур)

- Библиотека -

Эжен вернулся к себе. Эта комната могла напоминать кому-то клетку, и он был словно привязан к этой клетке, как и к своему недугу.
Всегда находились люди, подобные Джо Тернеру, и он ненавидел таких людей.  Отставив в угол свою трость, и, заложив руки за спину, принялся ходить по комнате.
Назад, вперед. Два шага – стул, повернуть на 45 градусов к двери, пять шагов – кровать, потом письменный стол… Все – свое, знакомое и очень умиротворяющее. Нет, задаваться вопросом, что там напишет о нем мсье  Тернер Эжен не стал. Пусть пишет, что захочет, это его, Милута, не касается.
Эжен расстегнул жилет, убрал его в шкаф. Потом сел за пианино. Открыл крышку и пальцы побежали по клавишам, а звуки полились по рукам, и выше…Словно мыльные пузыри  - вверх, вверх, и лопнуть радужным фонтанчиком брызг.
Эжен начал играть этюды Шопена.
Не торопливые, безмятежные, приятные на слух… Музыка – лучше любого успокоительного  или алкоголя. Играть до самозабвения, до момента, когда сознание перестает различать разницу между миром реальным и музыкой, стекающей с тонких пальцев.

Эжен настолько ушел в себя, что не обратил внимания на стук в дверь. Точнее, он его и не слышал. Потом, правда, чувство присутствия чужого в комнате привело в себя. Словно ему в лицо плеснули стакан холодной воды. Эжен немного напрягся, но доиграл этюд номер 12 до конца. Пальцы замерли над белыми ровными зубами клавиш пианино.
Потом он повернул голову к вошедшему, и устало сказал:
- Когда вы входите в комнату чужого человека, следует стучать в дверь, потому что возможно вас не будут рады видеть, - сухо произнес он. – Чем обязан?
Пока не прозвучит голос того, кто стоит рядом, Эжен не слишком уверен в личности собеседника. Хотя, у него и сейчас только и есть, что предчувствие, и если не ответят, значит слишком переутомился – и этот «кто-то» в комнате – только плод его фоображения.

На «прости, я стучал» Эжен кисло улыбнулся.
Кажется, эта школа сведет его с ума! И почему им всем так надо пытаться докопаться до его внутреннего? Неужели других дел нет?
Серб даже не подозревал, как он возбуждает любопытство окружающих его людей, и не умел с этим справляться. И теперь он снова немного раздражался от того, что кто-то посмел зайти в его комнату. Без разрешения.
Первым желанием было выставить нарушителя его личного пространства за дверь.
- Нет, - отрезал мальчик. – Это Шопен,  его этюды. А что, вы увлекаетесь классической музыкой? – спросил он, и в голосе скользнуло любопытство.
Немногие эту музыку слушал, тем более в ней разбирались. И как пример, вот это дитя своего времени – без комплексов, без манер, без воспитания.

Эжена характером бог не обделил. Издерганный за день, измученный и происшествием у бассейна, и теми минутами, в течении которых, пытался изучить получше господина Тернера, сейчас он выглядел уставшим и немного грустным.
- Я рад за вас и музыкальную школу, - так же сухо произнес он, поднимаясь. – Господин Гриз, мне приятно с вами говорить, но уже достаточно поздно, вы не находите?
И мальчик направился к двери, открывая ее, тем самым прямо давая понять, что говорить дальше не желает.
- Давайте завтра закончим нашу беседу касательно музыкальных произведений, хорошо?
«Здесь вам не телевизионное шоу «Угадай мелодию»…» - недовольно подумал Эжен.
И действительно хотелось спать, усталость наваливалась камнем.
- Доброй вам ночи, - даже такое окончание беседы говорило о том, что Эжен вполне сносно отнесся к визиту, и в следующий раз его благосклонно выслушают.

* * *

Когда наконец он остался в комнате один, Эжен закрыл дверь на ключ. Устало повел плечами, потом переоделся в пижаму. Пижама была странной – длинная белая ночная рубашка до пят, как у маленьких принцев. Ну, да никто не видит эту пижаму и слаба богу! Это все бабушка! В ее понимании, именно такой должна быть мужская рубашка мальчика – как у принца.
Выключил свет, забрался в кровать, под одеяло и закрыл глаза, вытягиваясь ,как кошечка и засыпая.
«Очень…долгий..день…»

Очередное утро… Эжен проснулся рано, как и всегда. У него много времени уходило на то, чтобы привести себя в порядок. Тщательно устранить какие-либо недостатки в одежде, чтобы никто не решил «помочь» ему, как мсье Декур накануне.
Школьная форма была приемлемой, даже немного импонировала Эжену, во всяком случае, нельзя сказать, что она не нравилась ему. Любая одежда смотрелась на нем превосходно, хотя нельзя было представить серба в джинсах  или футболке в стиле граффити.
Приведя себя в порядок, Эжен вышел из комнаты, закрыл ее на ключ – здесь хранилось столько тайн, и было ни к чему, чтобы кто-то посторонний выяснил их.
Столовая, завтрак, а потом – экскурсия…
- Столовая -

- Коридор -

Эжен закрыл за собой дверь. Некоторое время стоял просто, приводя свое душевное состояние в порядок. И почему этот сельский лопух, по имени Джо Тернер всегда так сильно заставляет его разражаться?!
Мальчик снял с плеча сумку, сделал пару шагов вперед, положил ее на венский диванчик. Потом принялся переодеваться. Эта процедура, как всегда заняла у него довольно много времени. Все нужно было сделать тщательно, а как это сделать – если не видишь?
И когда Эжен прошелся босой по ковру от шкафа к дивану и назад, то – во второй раз - ощутил под ногой то, чего никак не могло быть в его комнате.
Кусок картона. Чужая вещь. Не его – явно. В комнате всегда был полный порядок, и на полу – ничего не валялось. Он наклонился, тонкие пальцы ощупали мятый картон. Этого еще не хватало! Кто-то наведался в его комнату…Потому что он забыл закрыть дверь.
Эжен чертыхнулся. Винить ему было некого: сам виноват. Но с другой стороны – кто посмел нарушить право частной комнаты?
Ничего не пропало…Но тут было много вещей, которые не предназначались для чужих глаз. Сер опустился в кресла, завязывая пояс халата. Халат был красивый, по-княжески роскошный…Он восхитительно смотрелся на Эжене, подчеркивая его изящную красоту.
Мальчик откинулся на спинку кресла и задумался о том незнакомо госте, который рискнул сегодня побывать в его комнате.
Потом он принял душ, и удобно устроившись в кровати, почитал немного книгу. Книга была особенная, не обычная, как для слепых, а буквы алфавита были в ней рифлеными, и пальцы Эжена легко скользили по страницам.
Потом - спать. Сон долго не шел, но а когда сознание перестало воспринимать действительность, то и никаких историй, подаренных Морфеем, ему не снилось.
Утром Эжен чувствовал себя не слишком хорошо, однако, пропускать занятия по такой причине - не стал. Оделся, привел себя в порядок и отправился в столовую.

- Столовая -

Отредактировано Эжен (2008-06-09 20:21:11)

- Комната Эжена Милута -

А сердце никак не успокаивалось. Эжен тщетно пытался справиться с волнением. Он снял платье, сразу надевая пижаму – свою забавную пижаму принца, если посмотреть с нее со стороны, - потом накинул красивый домашний халат с широкими руками. Узор на ткани был рифленым, хорошо читался пальцами…
Аккуратно убрать платье, закрыть его целлофановым пакетом – много времени не отняло, и красивые кружева были убраны вглубь шкафа, туфли – вниз, в отделение для обуви.
Потом принялся готовить себе чай. Сейчас не было ничего лучше – ароматного чая….
Успокоится, не думать о произошедшем, не поддаваться сомнениям, просто успокоится.
А пока закипал небольшой чайник, Эжен достал из ящика для письменных принадлежностей письмо от кузена. Письмо было написано особым образом – на плотной бумаге, но писали его, подложив под лист мягкую подкладку и продавливая каждую букву. Поэтому буквы были выпуклыми, и пальцы легко их усваивали. Он сидел в кресле, задумчивый, утомленный, слегка расстроенный, в распахнутом халате, бархат которого струился по креслу, и перечитывал письма от человека, к которому был искренне привязан.

Уже было поздно. Чай был тоже приготовлен, и теперь от кружки поднимался легкий  пар, и приятный запах жасмина витал облачком над низким столиком. В дверь постучали. Эжен повернулся, и вслед за стуком послышался голос Джо. Сердце болезненно сжалось. Не то от этого происшествия в гостиной, не то от воспоминаний о поцелуе.
Эжен открыл дверь, чуть склонил голову, потом запахнул полы халата, тонкие пальцы завязали шнурок пояса.
- Зачем вы пришли? – спросил серб. И тут же спохватился. – Уже одиннадцать, нельзя нарушать режим, - и он отступил, чтобы Джо мог зайти в комнату.
Эжен закрыл дверь и повернулся к визитеру.
«Почему ты никак не хочешь оставить меня в покое?» - читалось на его лице.
- Что еще? – не слишком дружелюбно осведомился мальчик.

Эжен даже возмутиться не успел.
- Какая книга? – произнес он, чувствуя в своем голосе новые интонации, которые теперь предстояло еще и разгадывать.
Потом щелчок закрывающейся двери, уверенные руки привлекают его к себе, книга с глухим ударом падает на пол. И снова поцелуй.
И с удивлением Эжен обнаружил, что не слишком и хочет сопротивляться.  Тем не менее качнулся вперед, словно теряя равновесие, и Джо оказался прижатым к двери. Рука Эжена уперлась в дерево двери, отходить он не спешил. Перехватил инициативу в поцелуе, и углубил его.  Целовал жадно и стремительно. И совсем по-другому, не так, как тогда в комнате- гостиной клуба.
Через некоторое время все же отстранился, тяжело дыша. Черные, словно асфальтовые лужи, зрачки, чуть заметно пульсировали.
- Так значит – книга? – насмешливо повторил Эжен.
Он высвободился, присел, снова пытаясь рукой найти книгу. Когда нашел, взял, потом отошел к полке, поставил книгу на место и повернулся к  Джо.
- А ведь мы не переходили на «ты», - произнес он иронично. – Вы, господин Тернер, действительно нуждаетесь в уроках этикета, - серб мигнул. – Напоминаете мне примата, вырвавшегося из клетки.
В голосе звучала ирония, но уже не было злости, как при каждой прошлой встрече. Эжен и сам себе удивлялся, но характер у него был – вредным, и тут уж…Либо Джо подстроиться и будет терпеливым, либо – снова ссора.

Отредактировано Эжен (2008-06-19 21:15:42)

- Курсы, курсы… - повторил Эжен, садясь в кресло, закидывая ногу на ногу и запахивая халат. – Это – курсы этикета? Двое люде проводят вместе несколько часов, при этом пытаясь вести себя …прилично? – усмехнулся Эжен, потом добавил. – Не стойте в дверях, проходите. Хотите чаю?
Эжен потянулся к столику, взялся за небольшой красивый чайник из синего фарфора, аккуратно поднял его, кисть с легким изяществом согнулась,  и из носика чайника полился ароматный чай, немного не такой по консистенции, как обычный – гуще, цвета золотистой алычи. Сначала он налил в кружку, что стояла поодаль, потом в свою. 
- Между прочим, - красиво чашка поднесена к тонким губам, красиво губы делают глоток чая. – Вы ввалились ко мне с пустяковым предлогом, а назад вам лучше не возвращаться. Сами знаете, что будет, если вас поймают в коридоре после комендантского часа, - пояснил Эжен. – И вот в чем вопрос: зачем вы пришли, зная это? – на тонких губах  возникла легка улыбка.

- Почему без сахара? – спросил Эжен, будто увидев выражение лица Джо. – Вот, берите…
Он развернул руку ладонью к себе, так же аккуратно загибая рукав халата, открывая тонкую полоску запястья, потом наклонился, открывая крышку небольшой бонбоньерки. Под ней, как оказалось, лежали прозрачные кусочки тростникового сахара, больше похожие на карамель, чем на сахар.
- Не выставят, - ответил Эжен. – Просто будет штраф… И, как наказание, какое-нибудь трудовое дело…Например, вычистить конюшни, или помыть полы в обоих корпусах общежития… - он помолчал. – Или что-то вроде того будет, что задавал нам написать мсье Питер…Все зависит от того, к какому учителю вас направят со штрафным бланком.
Сам Эжен не попадал в  такие нелепые, с его точки зрения ситуации, а вот остальные – довольно часто. Единственный раз, когда его заставили писать эссе, был тот случай, когда Джо толкнул его в бассейн. Мальчик снова поднес к губам чашку, сделал несколько глотков чая.
- Мои варианты простые, - отвечал Эжен. – Вы занесли мне книгу, которую я по своей рассеянности оставил в гостиной. Вот и все.
Он прикрыл глаза, и его длинные густые ресницы чуть подрагивали.
- Между прочим, уже поздно, и я устал… - проговорил он, и голос его действительно потускнел, был уставшим. – Собственно, вы находитесь не за пределами школы, так что слишком строго с вами не обойдутся, - проговорил Эжен. – Но если не хочется накапливать замечания. Могу предложить венский диванчик у стены. Не смотрите, что он маленький, он удобный…

- У нас – можно, - кивнул Эжен, поднимаясь с кресла.
Полы халата мягко прошуршали по ковру. Эжен остановился у шкафа, потом открыл нижнее отделение, доставая мягкий пушистый плед с красивым рисунком виноградной лозы. Потом он повернулся к Джо.
- Пижама, - сказал серб. – В одежде спать не стоит. В одежде вы не отдохнете, как следует, а одежда не отдохнет от вас.
Вслед за пледом, в руках серба появилась небольшая подушка в атласной наволочке. Он прошелся к дивану, уложил все на него. Шаги и движения его были намного увереннее, чем за пределами комнаты, когда Эжен опирался на трость. Чувствовалось, что эта комната спасает его, является полностью его – безраздельно, не мешает недостатку в зрении.
Затем из шкафа досталась пижама. Довольно своеобразная. Нет, множества оборочек и рюшечек на ней не было, как на той, что была на самом Эжене. Ткань была шелковой, на ней так же была роспись – причем, ручная, пижама была явно велика сербу, и видимо, предполагалась она для гостей. В общем, очень много странного было в комнате серба.
- Вот, возьмите, - он протянул пижаму Джо, - Не стесняйтесь, переодевайтесь, я все равно вас почти не вижу… - и мальчик присел назад в кресло, взял в руки письмо от кузена. Тонкие пальцы забегали по буквам – он раз в десятый перечитывал то, что писал ему Тимофей.

«Неужели так и мешаю?» - прочиталось недовольство на лице Эжена.
Однако вслух он ничего не сказал. Ведь, чтобы читать письмо, света ему не требовалось. Джо переоделся, устроился на диванчике, кажется – уютно устроился. Эжен только вздохнул, свернул листок, аккуратно вкладывая его назад в конверт.
Что касается пижамы, то предположение Джо было верным. Эта пижама точно не доставалась кому попало. Однако, хранилась в недрах шкафах Милута – на всякий случай.
Сначала Эжен убрал письмо в ящик для письменных принадлежностей. Потом взял расческу, принимаясь приводить в порядок свои красивые белые волосы. Некоторое время так и стоял перед зеркалом, потом развязал кисточку пояса, скинул халат с плеч, аккуратно вешая его на спинку стула.
Он остался в очень удивительной пижаме. Длинная ниже колена ночная курточка из тонкого бело льна. Рукава, низ и воротник отделаны изящными, легкими кружевами. Такеи штаны, широкие, них красиво оторочен кружевами, и на правой штанине – монограмма с инициалами Эжена – «Э. М».
Серб скользнул к дверям, только для того, чтобы повернуть замок: он предпочитал спать при закрытой двери. Потом погасил свет. Легкая тень скользнула к кровати, Эжен забрался под одеяло.
- Спокойной ночи, мсье Тернер.